Ладога — дорога жизни…

О блокаде Ленинграда. Реальные события.

История наша людьми создавалась.

И нельзя, чтоб что-то в ней утерялось.

Ленинград в кольце – блокада…

Говорить об этом и сегодня надо.

Много прошло с тех пор лет,

Но забыть об этом нельзя! Нет!  По Ладоге из Ленинграда,  

Видимо, так было надо,

Истощенных голодом

Людей вывозили.

Эвакуированы и мои знакомые были.

Дорога жизни – открыта,

Беженцами забита,

Спешат на баржи,   

паромы попасть,

Нет сил, боятся упасть.

Таня со Светой, дочкой,

Втиснулись в переполненный паром.

Сказали: «Всех не возьмем! Отойти от причала!»

Таня кричала: «Остались там сестры, дочка!»

В ответ: «Другим паромом доставят и точка!»  

Поплыли, а тут бомбежка.

На руках плачет Светочка-крошка.

На пароме – пожар,

Паника, крики: «Тонем! Что будет? 

Помогите! Спасите, люди! Беда!

Бежать бы! Куда? Кругом вода!»

Паром тонул…

Подоспела подмога.

Спасенных было немного.

Таня с дочкой к выходу близко были,

Последними ведь их на паром посадили.

Сильные руки мужские

Буквально выхватили                           

их из воды,

Спасли от беды,

Случилось чудо!

«Я вас никогда не забуду!» —

Шептала Татьяна,

Однако слышны едва

Были ее слова.

Обессиленная, она

Дрожала от страха и холода,

Бежавшая из Ленинграда

От бомбежек и голода.

Ладога дорогой жизни называлась.  

Для многих и дорогой смерти оказалась.

Их спасли.

Они оказались на суше.

Как про родных узнать, кого слушать?

«Где сестры? Где дочка? Найти их немедленно, срочно!»

В суматохе пыталась искать.

«Тот паром был потоплен, Все погибли, некого было спасать», —

Так старались ей объяснять.

Безумие вдруг охватило,

Невозможно было понять,

Как сестер и родную дочурку,

В один миг можно было отнять?

Крепко Светку к груди прижала,

Слезы, ком в горле, теснило грудь:

«Как без них? Что делать? Бежать… Хоть куда-нибудь!»

Эвакуация, между тем, продолжалась.

Московская область, Бухловка им досталась.

К приезду Татьяны, Светы

Немцев не было здесь уже.

Об этом огненном Московском рубеже

Напоминают нам сегодня обелиски и могилы,

Что по всему кровавому Варшавскому стоят шоссе.

Беженцев люди не ждали,

Но дали, что было, поесть,

Сами все голодали.

Тут с фронта недобрая весть:

Погиб муж, Светин отец,

Думала, всей её жизни конец.

Осиротели, в Ленинград вернуться хотели,

Соседи Татьяну отговорили: «Там квартиру вашу давно заселили,

Лебеды, и той не найдете, —

С голоду обе помрете.

Живи здесь, работай,

На хлеб, соль заработай».

Та переправа, голод, трупы детей

И изможденных лица людей

Снились Татьяне множество дней.

Трудно было, что же сказать,

Сейчас сложно это понять,

Как по ночам, дочь прижимая к груди,

Плача, молилась: «Смерть отойди!»

Шли годы, Света подрастала,

Училась, взрослой стала,

Вышла замуж, детей нарожала,

Татьяна Михайловна всех воспитала.

Много лет прошло с войны,

Но тоска по Ленинграду нарастала.

Однажды как-то уж совсем невмоготу ей стало.

Оставила Свете записку,

Что в Ленинград уехала,

Хоть и не близко!

Там к «Справочному» подошла,

Адрес назвала своей одной, потом сестры другой.

«Да, проживают!»

Ответ дан был такой.

Радость, боль, отчаяние,

Что дочь, сестер потеряла нечаянно.

Как ужасна та переправа была,

Что навсегда родных развела!

Сестры тоже ее не искали,

«Паром затонул», — так им сказали.

В Чериково Светлана сейчас проживает.

Дети, внуки ее навещают.

О блокаде, той переправе,

Со слов мамы Тани многое знает.

А Ладога все-таки Свету и многих спасла –

Дорогою жизни не зря названа.

Все в мире порою случается,

История, жизнь продолжается.

29.01.2020 г. Е .А. Казарова.